Римма Маркова выросла в Ленинграде в те годы, когда Советская власть безраздельно распоряжалась судьбами своих граждан. В самодержавно управлявшемся Григорием Романовым городе на Неве это ощущалось с особенной остротой. Поэтому о том, чтобы с небезупречным "пятым пунктом" поступить, например, в университет, не приходилось и мечтать, хотя писать стихи Римма начала ещё подростком. Поступила она на отделение художественной графики Педагогического института имени Герцена и по распределению отправилась на три года на Кольский полуостров. Отправилась-то на три, а застряла там на целых двенадцать лет. Впрочем, о том времени она вспоминает с неизменной теплотой: вдали от Ленинграда смрадное дыхание власти было не столь удушающим, а окружение, состоящее в основном, из друзей-единомышленников, помогало более или менее сохранять душевное равновесие. Там, в Мурманске, Римма выпустила два первых своих сборника стихов.
А вот возвращение в родной город особых радостей не принесло, даже несмотря на вступление в Союз писателей и выпуск третьего сборника - "Попытка невыезда", который пришлось издавать за собственный счёт. Жилось трудно, к материальным проблемам прибавлялись личные, печататься было почти невозможно, а то близкое светлое будущее, которое громогласно обещала перестройка, всё больше отступало за горизонт, порождая безнадёжность и отчаяние...
Отчего же так страшно жить, что заснуть нельзя?
Не хватает воздуха, как не хватает света.
Ни у кого, кто прочтёт эту книгу, не будет сомнения в том, что Римма Маркова безгранично любит Россию. Россию не парадную и разукрашенную, как невеста перед приходом жениха, а самую что ни на есть будничную, со всеми её бедами и заботами, с очередями, коммуналками и "заплёванными щербатыми электричками". Отсюда этот крик души - "Господи, помилуй страну мою, которой горше нет!", отсюда эта пронзительная, щемящая боль, которая составляет едва ли не самую сильную сторону поэзии Риммы Марковой:
Я люблю свою родину свято,
так, как любят беспутного брата.
Ведь не муж, не любовник, а вот -
он с тобой кровной ниточкой связан,
и бессильны и воля, и разум -
не спасут ни отъезд, ни развод.
Но отъезд становился всё более неизбежным, несмотря на все "попытки невыезда". Поэт не может молчать. Не может жить, если его голос остаётся неуслышанным. И когда он говорит:
Я живу как живу, тою жизнью, какою имею.
И пишу, как могу, но с годами как будто немею...
за него становится страшно.
Римма пыталась держаться до последнего: "Жить в таком положении нельзя, это патология. Но эта патология - наша жизнь," И старалась убедить других, а в первую очередь, наверное, себя:
С детства помню, что "я - не раба".
Но навеки уехать отсюда
не могу. Не хочу и не буду.
Не могу, извините. Слаба.
И всё-таки в 1994 году Римма Маркова уехала из России. Однако не потому, что "сила выталкивания" победила. Победила любовь, наверное, самая большая любовь в её жизни. Но и уехав, она сохранила в душе родину так же, как хранили её эмигранты первой волны. Россия дышит в каждой строчке Марковой. И в стране, где поголовное увлечение шведов свободным стихом и изощрённой метафористикой, заставляет и многих русских поэтов отказываться от классической национальной традиции, простой и ясный, звучный, мелодичный рифмованный стих Риммы Марковой приносит особое и редкое наслаждение. Пожелаем же ей новых стихов , и пусть она почаще повторяет собственные строки:
Поскольку неизвестен счёт -
что попусту, а что останется?
Постольку верую: ещё
всё сбудется, свершится, станется!
© 1998 Евгений Глухарёв
Статья опубликована с любезного разрешения автора
