Интервью с Риммой Марковой

Родилась в Ленинграде. После окончания художественно-графическго факультета при Педагогическом институте им. Герцена работала в Мурманской области (с1975 по 87 г.) Пишет в основном стихи, но также прозу и статьи. Первые книжки стихов ”Хибинская тетрадь” 81г. и ”Полярное солнце” 87 г. вышли в Мурманском книжном издательстве. В 94 году в Петербурге вышел сборник ”Попытка невыезда” и в 99 году ”Письма к любимому” Стокгольм-Петербург, на русском и шведском языках.

В 2001 году вышла книга на шведском языке ”Fönstret”. Римма Маркова печатается в журналах и газетах в России, Израиле, Америке и в Швеции. Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Швеции. Член Шведского ПЕН-клуба, в настоящее время живет в Швеции.

Две последнии книги можно заказать в магазине Interbok в Стокгольме или у автора. Сборник ”Письма к любимому” можно заказать во всех книжных магазинах Швеции и на Oландских островах.

Информмацию на шведском языке можно найти по http://www.forfattarcentrum.se и www.immi.se

См. также "Римма Маркова в библиотеке Шведской Пальмы" и статью Евгения Глухарева: "О русских стокгольмских поэтах - Римма Маркова".

Михаил Любарский: Расскажите немного о себе, откуда Вы, как давно живете в Швеции?

Римма Маркова: Я из Питера, приехала в Швецию в декабре 1994 года. Приехала по любви, со своим будущим мужем познакомилась в Питере. В Швецию не рвалась, но он меня убедил, что психологически ему в России хуже, чем мне будет там. Я приехала и несколько лет была счастлива. Другими словами, я не жалею, что я приехала, но не уверена теперь, что останусь навсегда…

МЛ: Когда Вы начали писать стихи и прозу и где печатались?

РМ: Очень давно. В детстве я занималась в клубе «Дерзания» при Дворце Пионеров, из которого вышло, наверное, около девяноста процентов всех питерских литераторов, режиссеров, филологов.

МЛ: Как у Вас, как поэтессы, проходила адаптация к новой языковой среде после переезда в Швецию?

РМ: Как у поэтессы - никак, я по-шведски не пишу. То есть, какие-то игровые стихи я могу писать по-шведски, но всерьез…

МЛ: Но ведь Вы переводите свои собственные стихи на шведский?

РМ: Да, я перевела сборник «Письма к любимому» (”Brev till min älskade”)… Знающие русский язык шведы удивились, как я умудрилась перевести так близко к тексту, но перевод - искусство потерь, надо только выбрать, что терять. Во время перевода я старалась передать ритм, но оказалось, что я потеряла интонацию, что тоже очень важно. После этого я не берусь переводить себя сама. Мою следующую книжку перевела Анника Бэкстрём (Annika Bäckström) и положительных рецензий она получила значительно больше, чем я, в частности, в «Библиотечном коллекторе». Понимаете, ритм для шведов имеет мало значения, прo рифму я и не говорю…

МЛ: Есть ли различия между «ленинградским» и «шведским» периодами в Вашем творчестве? Чувствуете ли Вы, что жизнь в Швеции повлияла на Ваше восприятие окружающего мира?

РМ: Несомненно есть, хотя моя последняя книжка, изданная здесь (я не считаю переводную, составленную из стихов разных лет), написана все-таки больше в России. Последнее время я стала мало писать, потому что необходим читатель, литературная среда. Сейчас я пишу в основном прозу, это тоже достаточно трудно, потому что опять же нет диалога с читателем. У меня два рассказа напечатано в Соединенных Штатах, очень надеюсь, что в следующем году выйдет повесть в новом финском журналe. Она уже лежала в редакциях двух российских журналов, в первом мне в конечном итоге просто отказали, а во втором потребовали убрать все о России и оставить только о Швеции, но я в такие игры не играю.

У меня сейчас много замыслов, но времени физически не на все хватает, так как написание прозы требует больше времени, в отличие от стихов, которые можно писать, к примеру, в общественном транспорте. В этом смысле я сейчас в той же ситуации, что была в России, т.е. все время уходит на зарабатывание денег и я должна выискивать для творчества дополнительное, свободное от основной работы время.

МЛ: Способен ли Интернет, на Ваш взгляд, донести творчество писателя, не имеющего доступа к печатным изданиям, до широких масс читателей?

РМ: Несомненно способен, но я не думаю, что он поможет лично мне… К примеру, в России, во времена застоя, когда не было возможности печататься, всегда существовал какой-то круг, где можно было читать и этот визуальный контакт был даже важнее, чем публикации… К счастью, у меня в России остался круг единомышленников и я живу за счет того, что три-четыре раза в год езжу в Питер.

МЛ: Вы - член как российского, так и шведского союза писателей. Есть ли различия в жизни российских и шведских писателей? Насколько легко или тяжело творческому человеку реализовать себя в Швеции?

РМ: Я думаю, что творчество никак не связанно с этими организациями, членство в них довольно формально. Я, вероятно, не выйду из российского, чтобы как-то символически их поддерживать, но что касается шведского, то я не вижу никакого смысла состоять в чрезвычайно формальнoй организациi, которая никак, на самом деле, не помогает никому самореализоваться. В России существует понятия «секция», «секционные встречи», на которых люди встречаются, читают. Здесь теоретически это тоже возможно, но практически… Иногда устраиваются вечера в писательском доме… В Швеции есть такие организации, которые называются «Författarcentrum» («Писательские центры»), которые в основном этим всем занимаются, а не «Författarförbund» («Союз писателей»). В эти центры может прийти любой человек, у которого есть публикации.

МЛ: Только печатные публикации?

РМ: Да, хотя там требования меньшие, чем в «Författarförbund». К примеру, там могут участвовать люди, которые издаются за свой счет. Författarcentrum устраивают различные встречи, где можно пообщаться, что тоже приятно. В смысле литературной самореализации я сомневаюсь, что какая-то формальная организация может помочь. Реально мог бы помочь институт литературных агентов, который как в Швеции, так и в России отсутствует полностью. В большинстве стран публикации и известность автору делает агент. Eсть, конечно, люди, которые сами всем этим занимаются, ходят по издательствам и говорят, что я, мол, пишу хорошие стихи…

МЛ: Реально ли своим творчеством зарабатывать в Швеции на жизнь?

РМ: Для меня лично нет, у меня даже мысли такой не было. Для шведов конечно реально, я думаю, что Швеция одна из немногих стран, которая содержит огромное количество писателей. Я в России и не могла себе представить, что можно содержать так много писателей в такой маленькой стране. В России, конечно, тоже содержался какой-то аппарат номенклатурных писателей, но в Швеции их уж очень много.

Существует множество стипендий, которые получают, как правило, не те, кто, хорошо пишет, а те, кто наиболее известен. Также существует система «författarpeng», то есть те писатели, чьи книги пользуются спросом в библиотеках, получают постоянный доход, где-то одну крону за каждую взятую в библиотеке книжку и за счет этого многие живут годами. Чтобы библиотеки закупили книгу, она должна получить хорошую рецензию в «Библиотечном коллекторе», специальной организации, которая находится в Лунде.

В качестве дополнительного заработка у литератора есть возможность читать лекции, например, я сама несколько раз читала лекции от författarcentret. Платят они очень хорошо, за два часа можно получить порядка двух тысяч крон. Актуальные писатели могут заработать хорошие деньги чтением лекций в клубах, школах и библиотеках.

Малоизвестные писатели сами себя издают и рекламируют. Я знаю одного писателя, который издал свой тираж и поехал по разным организациям, объясняя, какую хорошую книгу он написал, оставил там информацию и экземпляр для ознакомления. Затем приехал через неделю и продал достаточно легко. Я не говорю, что это плохая книга, но я не думаю, что заниматься саморекламой - вообще дело писателя. Есть писатели, которые лезут всюду, раздвигая остальных локтями, участвуют во всех мероприятиях, получают какие-то деньги, пособия. В каждой стране, есть, наверное, литературная кормушка.

Отношения к писателям, которые пишут не на шведском языке, очень политизировано. Например, арабские, афганские, курдские писатели популяризируются, хотя это иногда не соответствует их литературному таланту. Я как-то читала рецензию на одного такого писателя, где на треть полосы рассказывается содержание книги, а потом кратко сказано, что книга «varken bra skriven eller har bra komposition, men med detta innehåll kan man gå långt” («плохо написана, но с таким содержанием автор далеко пойдет»).

МЛ: То есть «хорошо, что такая литература вообще есть»?

РМ: Да, шведов в основном интересуют темы, которые актуальны на сегодняшний день… Остальное их мало интересует.

У меня написан рассказ на шведском языке о том, как себя чувствуют писатели-иммигранты, в 1999 году его опубликовал журнал «Metamorfos». Сама я не вижу никакого литературного общения здесь, ни на русском, ни на шведском языке. Шведским писателям достаточно того круга, который у них есть, а другие - каждый сам по себе, в своем кругу, к примеру, у латиноамериканских есть свои, довольно большие объединения, где они собираются. Тоже относится к курдским писателям, одних афганских писателей в Швеции человек двести. Какие-то русскоязычные писатели есть, но я с ними мало пересекаюсь.

Для писателей-иммигрантов существует специальная стипендия, которую мне тоже пока не удалось получить, хотя у меня после приезда в Швецию вышло две книжки. Организации писателей-иммигрантов, издательства их публикующие, получают помощь от государства: например, книга, издающаяся на языке иммигрантов, может получить дотацию от государства на большую часть стоимости издания.

МЛ: Вы когда-нибудь этим пользовались?

РМ: Нет, не пользовалась. Единственное, что я получила - помощь от «Kulturrådet» («Совет по делам культуры») на оплату перевода сборника «Fönstret» и еще одно пособие на пробный перевод шестнадцати страниц из той повести, которая, как я надеюсь, выйдет скоро в Финляндии. Одно шведское издательство мне сейчас ответило, что их заинтересовала повесть, но для принятия окончательного решения им нужeн весь текст, но перевод они не оплачивают, т.к. сначала хотят послать рукопись на рецензию, чтоб быть уверенными, что затраты себя оправдают. Сама я не имею сейчас средств оплачивать перевод.

МЛ: А в Финляндии повесть выйдет на финском языке?

РМ: Нет, на русском, это русскоязычный журнал в Финляндии. Я надеюсь, что когда повесть выйдет на русском, это дополнительно заинтересует шведoв.

Что касается моих изданных в Швеции книг, то на них были очень хорошие рецензии, особенно на сборник «Fönstret», весь тираж которого был раскуплен в течении месяца прямо из издательства.

МЛ: Почему в таком случае не было дополнительного тиража?

РМ: Дело в том, что себестоимость издания была все равно выше, чем доход, другими словами, тираж себя не окупил. Издатель на этом потерял деньги, но все равно был очень доволен, так как книжка получила хорошие рецензии и это повышает престиж издательства. Я могла бы сейчас сама напечатать дополнительный тираж, но тогда мне надо самой заниматься и реализацией, ходить по магазинам, а я этого делать не умею и не люблю.

МЛ: Можно ли сказать, что на данный момент в Швеции существует русскоязычная иммигрантская литература?

РМ: Какие-то пишущие несомненно есть. Есть ли литература – не берусь судить.

МЛ: Расскажите о Вашей работе в Интернациональном Культурном центре? Есть ли у вас мероприятия, направленные на русскоязычную общину?

РМ: Когда-то при Интернациональном Культурном центре собирался так называемый русский kultursällskap ("русское культурное общество"). Потом там все переругались и дело умерло, также, как до этого умерла Русская библиотека. Тем не менее центр устраивает периодически русские вечера, приглашает артистов, музыкантов и платит им за выступления.

МЛ: Я слушал, что Вы ведете литературный кружок для подростков, не могли бы Вы рассказать о том, чем вы там занимаетесь, открыт ли еще доступ в этот кружок и если да, то как с Вами можно связаться?

РМ: В Швеци очень распространены кружки для пробующих писать. Я несколько лет пыталась пробить такие кружки для двуязычных подростков. Сейчас при Интернациональной библиотеке есть такой проект и я вела там группу русских ребят. Кроме русской есть еще арабская, испанская и китайская группы. Надеюсь, что мы сможем продолжить работу и в новом учебном году. Кстати, лет 5 назад при том же Интернациональном Культурном центре у меня был кружок по изучению русской культуры, дети, которые там занимались, уже выросли.

МЛ: Один из Ваших «шведских» поэтических сборников называется «Письма к любимому» и повествует о любви русской женщины к шведскому мужчине. Многие участницы «Шведской Пальмы» приехали в Швецию, выйдя замуж за шведа. Также многие еще только обдумывают этот шаг. Чтобы Вы им посоветовали? Насколько удается сгладить культурные различия между нами в семейной жизни?

РМ: Это слишком большая проблема, чтоб обсуждать ее в интервью. Могу только сказать, что мне не удалось сгладить культурные различия, после 8 лет в вилле живу в многоэтажном иммигрантском районе и мне здесь дышится легче.

МЛ: Спасибо большое за интервью!.

РМ: Спасибо.